В такой миг можно зажмуриваться от удовольствия, а можно во все глаза смотреть на этот яркий мир, удивлённо застывший над танцующей красной пандой.

* * *
А теперь панда грустила. Так грустила!

Вот раньше для грусти не было никакого повода. Панду совершенно устраивали соседи. Вот ручей, который был бурливым только после дождя, а в остальное время оставался спокойным и милым.

Подальше за ручьём - запутанный лабиринт нор семейства бамбуковых крыс, осторожных и ворчливых поедателей корней, виновников всех упавших в округе деревьев, по которым так интересно перебегать с одного берега ручья на другой.

Рядом с пандой всегда жили хозяйки лиловых рододендронов - огнехвостые нектарницы. Панда честно объедала, наступавший на кусты рододендрона бамбук, чем и оберегала жилище милых птичек. Взамен они научились показывать панде самые сладкие бутоны и не ругались за пару-другую самых пышных цветков, съеденных пандой от особой любви к красоте. И луна, самая ласковая соседка, самая верная подружка, приветливо светила каждую ночь, романтично освещая ночную бамбуковую рощу и любуясь особым ночным танцем красной панды.

И всё бы было хорошо, если бы…

Совсем недавно завелись в бамбуковой роще осы-стервятники. Никто и не заметил, как вместо басовитых и трудолюбивых пчёл, прилетавших откуда-то издалека, вдруг начали появляться эти надоедливые и приставучие кусачие осы. Ох, какие злые. И ведь не жалят они, а кусают своими хваткими жвалами, выдирая кусочки кожи. Больно!

Очень яростно осы реагируют на любое быстрое движение - нападают и кусают. А если ты осторожно сидишь и не двигаешься, опять - садятся, ползают, ищут место и кусают.

Поначалу панда ловко отбивалась, даже раскусила не один десяток противных ос, а потом их стало столько, что не откусаешься. Бесполезно, прятаться надо.

До самого захода солнца осы тиранят всех жителей бамбуковой рощи. Теперь только ночью можно выходить из своего дупла, когда осы спят. Панде как раз ночью привольнее, но днём даже в дупле покоя не стало - назойливые осы норовят везде пролезть. Только густая красная шерсть спасает, а глазки и ушки приходится прятать под хвостом.

Осам обязательно нужно раздразнить и укусить. А когда начинают чесаться и болеть места укусов, вот тогда на эти ранки летят осы, чувствуя запах крови. Уже стаей собираются и начинают есть заживо. Бамбуковую крысу с короткой редкой шёрсткой - соседку, на которую напали осы, панда так больше никогда и не видела. Видела только разорённые осами птичьи гнёзда, в которых глупенькие птенцы посмели слишком громко кричать.

Одно слово - стервятники.

Вот и загрустила панда. Заскучала по спокойной бамбуковой размеренной жизни, по пересвисту с нектарницами, по добродушному ворчанию бамбуковых крыс. И по танцам на закате. Грустно без танцев. Но тут грусти-не грусти, а придётся искать себе новое место обитания.

Значит, решено. Вечером, с наступлением сумерек слегка подкрепиться и в путь. А под утро, до рассвета, надо успеть быстро пожевать, что попалось по дороге домой и в дупло до вечера. Так и вышло.

* * *
Куда только не сбегала панда за эти короткие ночи. Страшновато, но интересно. Ходила наверх к перевалу. По пути, сначала закончилась бамбуковая роща, потом после пихтового перелеска, началась другая бамбуковая рощица, маленькая и насквозь продуваемая горным ветром. Одиноко. Неуютно. И спать негде. Попробовала панда вырыть нору - земля жёсткая, как камень, только коготочки попортила, теперь долго полировать придётся. Вернулась домой.

На следующую ночь ходила панда на закат, вдоль склона. Ох и много там бамбука, только он редкий и жёлтый, но, хоть жёсткий и сухой, можно потерпеть-попривыкнуть. Попадаются ещё дубы - жёлуди, конечно, так себе еда, но зато дупла можно поискать. Ходила-ходила панда, на дубы и дубки залезала, ничего не выбрала, нигде не пристроилась. Чужое всё вокруг. Опять вернулась ни с чем.

На третью ночь пошла панда навстречу сумеркам в самую темноту - к скалам. Под скалами уютно, влажно и тепло. Только луну не видно - по ту сторону скал осталась. Зато зелёного сочного бамбука вдоволь. И цикады вокруг стрекочут, смелые такие, вкусные наверно.

Только-только полезла панда на толстый бамбуковый ствол, чтобы проверить верхушки на вкус, как мелькнула внизу страшная пятнистая тень и когти по бамбуку заскрежетали. Метнулась панда наверх. Никогда в жизни панда не бегала вверх по деревьям. Вниз бегала, вдоль по веткам бегала, а вверх только лазила.

Забралась панда повыше и смотрит вниз - сидит на земле большая злая пятнистая кошка. Не иначе, как горный барс, а с ней две поменьше, видно детёныши. И все смотрят наверх, на панду, как на еду. Даже обидно стало. Начали кошки по очереди на бамбучину прыгать, а бамбук твёрдый, гладкий, не даёт кошачьим когтям впиваться в древесину. Только немного шатается под кошачьими прыжками бамбуковый ствол, а на самом верху панда крепко держится. Не могут кошки забраться. Чтобы залезть наверх по бамбуку нужны не загнутые кошачьи когти, а длинные, красивые, полированные, ну, в общем, такие замечательные когти, которыми можно бамбук обхватить. И шестые пальцы на передних лапках помогают по бамбуку лазить, если они есть.

Панда даже почесалась от удовольствия. Ничего у кошек не выйдет. Пусть козлов ловят. Недолго сидели кошки внизу, мотали длинными хвостами и караулили панду. Что-то старшая заурчала по-своему и побежали все вместе, видно, другую добычу почуяли. А панда на радостях станцевала прям на верхушке бамбука. Жаль, никто не видит - даже луны нет, за скалой спряталась.

На следующую ночь решила панда спуститься вниз по ручью. Так рядом с ручьём и пошла. Сначала пришлось немного постараться. Те деревья, по которым она с удовольствием перебегала через ручей, стали теперь полосой препятствий - либо сверху перелазить, либо снизу пролезать. Лучше снизу. Пару раз даже брюшко в ручье искупала.

А дальше разлился ручей в большие-пребольшие лужи. Пришлось панде немного по грязи пошлёпать. Весело! Но скользко. И не видно, что там темноте под водой. То ли трава под лапку попадётся, то ли ямка, то ли кочка скользкая, то ли острый сучок. Так на когтях все лужи и прошла. Даже лягушка попалась, невкусная.

А потом лужи кончились и ручей всё резвее и резвее побежал, всё вниз и вниз. И вдруг вышла панда к обрыву. Ручейковая вода с размаху вниз полетела и не видно куда, в темноту. А с обрыва такой вид открывается, что панда даже крякнула от удовольствия - освещённая лунным светом большая долина, как на ладони. Посидела, полюбовалась. Красиво здесь на обрыве, но не питательно. Нет ничего съедобного на этой небольшой поляне. Оббежала панда окрестности вдоль и поперёк - ни бамбука, ни грибов, даже рододендронов нет. Возле ручья небольшая поросль осоки, а остальные листья вроде сочные, но какие-то пустые, безвкусные. Решила панда обойти обрыв и немного спуститься вниз.

Вроде совсем немного вниз спустилась, а может просто под горку трудно бежать - устала. Передохнуть бы в безопасности, а это значит нужно забраться на дерево и повыше.

Вокруг только кусты невысокие. А вот и дерево впереди. Странное дерево. Чуть выше кустов, пахнет странно, но ветки толстые, кора бугристая, лазить удобно. Быстро забралась панда повыше. Как смогла села на верхнюю ветку, тонкую, но прочную. Цепко ухватилась за ствол задними лапами. Попробовать листья. Листья как листья - есть можно. Даже веточки вполне съедобные. На пару ночных обжорств этого дерева вполне хватит.

Но что это такое странное висит на ветках и блестит в лунном свете? Потянулась панда, схватила двумя лапами круглую штуку и потянула на себя, а из под когтей сок так и брызнул. Слизнула панда осторожно капельку и обомлела - такой вкуснотищи ни разу в жизни не пробовала.

Как панда ела свою первую еще грушу - медленно, недоверчиво и изумлённо - всю жизнь помнить будет. Съела всю. Целиком. Только маленький хвостик от груши в лапке остался. Съела и стала к себе прислушиваться. За минутку наелась так, как-будто всю ночь бамбук жевала. И во рту вдруг так ароматно стало, словно рододендроны зацвели.

Сидит панда, хвостиком от груши в зубах ковыряет, оглядывается. А вокруг этих груш - только успевай дотягиваться.

Сколько груш съела, панда честно не помнит. Сколько влезло, столько влезло. Осталось еще больше. И так радостно стало, что танцевать захотелось. Но после такого обжорства станцевала сидя - танец с грушами. Тут же и уснула.

* * *
Впервые в жизни проснулась днём. Солнце уже высоко! Незнакомые птицы поют, рядом садятся - не боятся! Как же так? Не успела в сумерках домой вернуться! Бежать, скорее бежать! С дерева спрыгнуть! Вверх по склону. Как же сильно палит солнце и хочется пить. Почему же бежать стало труднее, чем вчера? Так - поднялась до обрыва, теперь вдоль ручья. Лужи, лужи, лужи. Упала. Зато напилась - лягушки невкусные. Стволы поваленных деревьев поперёк ручья. Сухие ветки мешаются. И почему сучки такие острые днём?

Вот впереди домашняя роща. Надо подальше оббежать осиное жилище, пробираясь к зарослям лиловых рододендронов. Огнехвостки смотрят подозрительно. Замолкли и внимательно оглядывают. Осуждают. А вот и могучий ствол родного дома. Наверх. В дупло. Залезла. Забилась в подстилку. Сердце так и бьётся. Ушки поникли. Усики дрожат. И почему-то хочется плакать.

Так и не уснула до заката. Всё лежала и думала. О родной бамбуковой роще. О сладких грушах. О злых осах. О старых друзьях. О танцах.

Проснулась - уже темно. Есть совсем не хочется. Просто погулять - тоже можно. Сколько уже не гуляла по своей бамбуковой роще? Всё время уходило на еду. А теперь ещё и поиски совсем вымотали.

Прошла панда вокруг рощи. Покачалась на гибких клёнах. Поиграла с ручейком - то одной, то другой лапкой поплескала его. Напилась с благодарностью.

Залезла на самый высокий бамбуковый ствол. Такой маленькой показалась сверху её собственная роща, а раньше казалась большой и просторной.

Дошла панда и до норок бамбуковых крыс. Живут забавные соседи - слышно ворчание и сопение. Вдруг притихли. Показались в темноте 4 пары маленьких чёрных глаз. Смотрят вопросительно. Принюхиваются.

Панда тихонько присела и дружелюбно тявкнула «ххау». Исчезло беспокойство, перестали крысы водить носиками. Сидят, смотрят с интересом. Чем-то новым пахнет от соседки. Где была? Куда ходила? Интересно.

На маленьких крысиных лапках далеко не убежишь. Вся их территория - от клёнов до ручья. Никогда крысы дальше не уходили. И сейчас не уйдут. Будут терпеть злых ос-стервятников.

Длинные норы - результат долгой работы нескольких поколений семьи. Беречь и дальше копать. Никуда не уйдут. Будут крыски ждать зимы. И дождутся. А потом слопают уснувшее на зиму осиное гнездо на десерт.

Весело стало панде. Улыбнулась, развернулась и побежала к своим рододендронам. Последний раз залезла в своё дупло. Попрыгала на мягкой сухой подстилке. Почесалась, потёрлась о стенки. Выглянула. Вздохнула.

Спустилась вниз. Оббежала кругом цветочный куст пару раз. Спят огнехвостые подружки. Не осуждайте, что пришла очень поздно. И не скучайте.

Наскоро панда пообкусала все свежие побеги бамбука, проросшие слишком близко к цветочным кустам. Оцвели уже лиловые рододендроны. А потом и розовые. Скоро закончатся и белые - самые поздние и самые красивые в ярком лунном свете. Но не увидит этого панда. Ждёт её лунная долина и новые соседи.

Прощаться пора.

Будет прощальный танец. Тот самый - особый ночной танец красной панды…

* * *
Изумлённая луна не смогла сдержать слёз. А может это просто ночная роса запуталась в белых усиках красной панды. Трогательным и грациозным был этот танец - танец лунной печали и надежды.

* * *
Последним взглядом окинула панда лужайку, пообещав вернуться, и побежала, не оглядываясь, уже знакомой дорогой. Теперь дорога уже не казалась такой длинной - ручей, поваленные деревья, лужи, спуск, осока, камни. Даже не запыхавшись прибежала панда к обрыву. Минутная остановочка - страсть как красиво. Надо будет хоть иногда сюда забираться.

Осторожно пробралась панда по краю обрыва и быстро-быстро стала спускаться к заветному вкусному дереву. Вот оно - надо потереться бочком, поблагодарить за вчерашнюю пирушку.

Залезла панда на дерево - по-хозяйски проверила запасы лакомых плодов и довольно облизнулась. Уже и кушать захотелось, но это подождёт - надо дальше идти.

Спрыгнула панда и, уже неосторожно быстро-быстро стала пробираться всё ниже и ниже, всё ближе и ближе к лунной долине. Верный пушистый хвост мелькал в лунном свете, помогая прыгать с камня на камень и даже перепрыгивать небольшие кусты.

Вкусные деревья стали попадаться чаще и пахло от них по-разному. Какие-то ещё оцветали, но на многих деревьях уже висели разные ароматные плоды, вкусные даже на вид. Вот это раздолье! Сколько всего пробовать - не перепробовать.

Вот и спуск закончился. Земля вдруг стала ровной и прямой, как упавший бамбук, а воздух стал густым и влажным.

Близится утро и нужно поискать себе укромное место для дневного сна. Впереди большая роща, из которой выглядывают высокие дубы и если повыше забраться, то и без дупла можно пока обойтись.

Но и ужин тоже нужен. Панда быстро добежала до рощи, взобралась на первое же вкусное дерево, сдёрнула с ветки самую крупную грушу и, зажав её в зубах, стала забираться на подходящий высокий молодой дуб.

Внизу под деревьями организовано бегают лесные свинки на водопой и обратно. «Полосатые спинки» любят сидеть под плодовыми деревьями, когда панда обедает. Когда половинка груши им достанется из лап самой панды, а когда и целая груша вниз сама упадёт. Панда заметила, что нужно теперь аккуратно лазить по деревьям. Груши начали поспевать и падать вниз чуть только тряхнёшь ветку посильнее.

Если груша упала, то она отправляется свинкам. Можно, конечно, и самой спуститься с дерева и попробовать эти упавшие груш. Некоторые из не съеденных груш лежат подолгу на земле и становятся пузыристо-кислыми. После такого угощения начинают сильно шататься деревья и лапки отказываются ходить. Это панда на себе проверяла и решила, что лапки ей очень нужны, а деревья пусть себе спокойно стоят и эти полежавшие груши лучше оставить свинкам.

А самые вкусные груши висят на самых кончиках веток с солнечной стороны и добраться до них очень непросто. И панда придумала свой способ. Самая спелая груша падает прямо в лапки тогда, когда выверенным и точным движением легонько топнешь крепкой задней лапкой по ветке и всё дерево, словно отозвавшись, вздрогнет тихонько и отпустит висящую над тобой грушу. Только нужно успеть поймать передними лапками эту спелую сладость. И наслаждаться.

Добывать самые спелые груши панда научилась… танцуя. Однажды, танцуя при свете подружки-луны, панда успела поймать падающую грушу. С тех пор, самые спелые груши попадали к панде во время танца. Этот новый танец стал украшением всей грушевой рощи. И пусть какие-то груши падают вниз, но самая сладкая, самая лучшая груша - твоя награда за танец.

Панда любила танцевать днём, когда свинки внизу замирали от восторга. И даже упавшие вниз не пойманные пандой груши было не жаль, таким благодарным и преданным был восторг полосатых зрителей.

Но самый любимый танец - ночью, когда вся природа уже остывает от дневной жары, а груши покрываются капельками ночной росы. У этого танца никогда не было зрителей. Вся роща спит. Луна, отражаясь в мириадах маленьких росинкок, высвечивает желанные плоды.

И тогда, поднять лапки вверх, увидеть луну, улыбнуться звёздному небу, и медленно, с постепенно нарастающим темпом - та-та-та, та-та, та.

Та-та, та-та-та, та. Та-та, та-та-та, та.

И только дерево слышит тебя. Только луна видит тебя. Только ночь обнимает тебя. Только ты и твой танец во всём этом мире… в этом ночном звёздном небе… в этой сладкой грушевой роще…

И, вдруг, панда увидела внизу восхищённые чёрные глаза, под ними влажный нос с аккуратными белыми усами и необыкновенно красивый, красно-белый, полосато-пушистый хвост. Незнакомец сидел, как зачарованный, и качался в такт движениям её танца!

Та-та, та-та-та, та. Та-та, та-та-та, та.

Когда панда, увидев его, вдруг перестала танцевать, незнакомец подобрал хвост, поставил передние лапки в третью позицию и заинтересовано, но негромко, произнёс «ххау». И два раза взмахнул такими длинными чёрными ресницами.

Панде вдруг страшно захотелось узнать, умеет ли он танцевать?..

Ну, конечно, умеет, сразу же решила она. По его умным глазам сразу видно - он любит груши, любит солнце и любит птиц! Любит луну! И любит танцевать!

А всё потому, что его замечательный красный хвост так тщательно расчёсан и ухожен. А его ушки тонко трепещут, внимательно слушая эту прекрасную ночь! А ещё потому, что он так изысканно говорит «ххау».

Ах, как прекрасна жизнь, в которой можно вдруг встретить незнакомца, который любит всё то, что ты обожаешь!

Жизнь прекрасна! И к тому же иногда она делает совершенно неожиданные повороты! Но это уже совсем другая история…